Родник
«Если спросить меня, какое было у меня детство - оно было обычным. Жизнь, поесть, попить и поспать. Разве не это - обыденность? И всё же.. почему я помню его так ярко?»
Каждый день был новым, ночь за днём, день за ночью. Они менялись, но всё равно оставались прежними, как бы это не звучало. Эти меняющиеся спутники земли считались, и за каждым разом следовал новый счет, и с каждой цифрой росли они, Пламенный и просто Омутик.
Котята развивались быстро. Достаточно, если смотреть со стороны. Но для них самих - каждый день был долгим. Пламенный получал вдоволь внимания от матери, но вместе с этим на него были слишком большие надежды, если не смотреть на брата. Омутик, пусть и заполучил некоторое внимание со стороны королевы, в виде кормления молока и мытья, но остальное было отрезано, как и общение. Все попытки получить ласку присекались колкими словами Пламени.
Конечно, многие королевы жалели котёнка, а у котят появися уже новый "отец", новый друг кошки - Синь. Синь пытался услужить Племени, и конечно, всё также обращал большее внимание на Пламенного, нежели на Омутика.
Но видя замкнутого Пятнистого, что в последнее время стал получать насмешки со стороны ровесников, в сердце кота появилась жалость, и тот постарался дарить ему больше подарков, и хотя бы как-то поддерживать. Омутик лишь радовался твоему вниманию, даже в свои 3 луны. Как вдруг Пламень узнала об этом из рассказов других королев, и разозлилась настолько, что учинила скандал, который возможно, слышал даже весь лагерь. Она видела в нём предателя, пусть и неосознанно.
Синь, будучи разозленным от действий пары и несправедливости как к себе, так и к остальным, порвал с ней, и некоторое время пытался продолжать отношения с котятами, но Королева стала больше их сторожить, и связи с опекуном в конце оборвались.
Насмешек появилось лишь больше, а Омутик мог лишь слушать, не решаясь противоречить, боясь матери.
Иногда он задавал себе вопрос, "кто его реальный отец?", "Бросил ли он его, как это сделал Синь?".
Но всё это осталось не раскрытым, как и сам котёнок, что в конце остался закрытым в себе.
